Планомерные действия по окончательному разрешению ситуации начнутся лишь с 1828 года с преобразования управленческой структуры униатской Церкви: территория современной Витебской епархии будет входить в состав большой Белорусской епархии, куда, помимо Витебской губернии, вошли земли всех восточных губерний Белоруссии и некоторые районы Минской губернии и Украины. Униатские епархии в административном управлении были отделены от католической коллегии. Кандидаты в униатское духовенство образование должны были получать только в Белорусской Греко-католической семинарии в Полоцке и в Литовской семинарии в Жировицах, студенты из Вильно и Рима были отозваны и более туда никого не направляли. Высшее богословское образование для униатского духовенства стало доступно лишь в Санкт-Петербургской православной духовной академии. А в перспективе было, по Высочайшему рескрипту от 1828 года, открытие в Полоцке на базе семинарии Греко-католической академии, а при каждом кафедральном соборе духовное училище. Во всех униатских духовных школах предусматривалось введение устава духовных школ Греко-Российского исповедания. Тем самым была цель приблизить максимально структуру униатской Церкви к Российской Православной Церкви с целью ее безболезненного воссоединения с последней.
Однако исполнение этого рескрипта наткнулось на скрытое противодействие тогдашней униатской иерархии, преимущественно выходцев из базилианского ордена и латинской по духу. Полоцкой униатской епархией на этот момент управляли архиепископ Иаков Мартусевич и викарный Оршанский епископ Адриан Головня. Лишь только к 1833 году в составе униатской иерархии большинство архиереев было настроено про-православно: епископ Литовский Иосиф Семашко, епископ Брестский Антоний Зубко, епископ Оршанский Василий Лужинский. Епископ Пинский Иосафат Жарский, по происхождению из католиков, и митрополит Иосафат Булгак представляли оппозицию воссоединению. Все эти меры, естественно, не преследовали мгновенного результата и были рассчитаны на достаточно долгую перспективу. И вполне естественно, что старое духовенство, более близкое по духу и нраву к римо-католичеству, чем к православию, составило оппозицию проводимой реформе. Также униатское духовенство боялось ссоры с местными помещиками и, следовательно, материальных затруднений, поскольку не был решен вопрос финансового обеспечения униатских священников, сильно зависящих от благосклонности «ясновельможных панов». И неудивительно, что накануне воссоединения в 1838 году, согласие соединению в Белорусской епархии выразило лишь 186 униатских священников из 680[133].
Восстание 1831-1832 годов проходило при деятельном участии как католического, так и униатского духовенства, несмотря на просьбы и запреты от униатского епископата, надеявшегося, что «Греко-униатская церковь не будет осквернена ни одним изменником и клятвопреступником»[134]. После подавления восстания 1831-1832 года российское правительство не могло не пересмотреть курс по отношению к униатской церкви. Правительством был принят четкий план-проект по воссоединению униатов с Православной Церковью. Поскольку эта тема достаточно подробно исследована, мы не будем на ней останавливаться подробно. Отметим лишь два основных направления этого проекта: организационное устройство православной Полоцко-Витебской епархии и воссоединение униатов.
К реализации проекта приступили уже в 1833 году.
Первое направление этого проекта было реализовать гораздо легче, чем второе. 30 апреля 1833 года образованная вновь епархия «Полоцкая и Виленская» вручена была преосвященному Смарагду. И, хотя Смарагд столкнулся с целым рядом проблем: не было архиерейского дома, не было консистории и т.п., но эти вопросы были достаточно легко разрешимы. Так, три соседние епархии: Могилевская, Псковская и Смоленская помогли священно- и церковнослужителями: прислали для архиерейской свиты по 1 диакону и 4 певчих. Полицейское управление помогло найти помещение для консистории. И уже в июле 1833 года епархиальное управление Полоцкой епархией функционировало.
Второй пункт программы, как мы уже отмечали, был гораздо сложнее, поскольку, несмотря ни на что, униатство представляло собой реальную силу, причем, воплощенную в конкретных исторических личностях, не всегда благосклонно настроенных не только к России, но и к Православию в целом. Основными действующими лицами были Иосиф Семашко, назначенный епископом на Литовскую епархию, и Василий Лужинский, епископ Оршанский, викарий Белорусского митрополита Иосафата Булгака (ярого униата, но практически не бывавшего в епархии – возглавляя Греко-униатскую коллегию, он почти постоянно находился в Санкт-Петербурге). План включал проведение в Униатской Церкви следующих мероприятий: введение русского языка в духовных униатских школах, ознакомление семинаристов с чином православного богослужения, упразднение из униатской богослужебной практики латинских обрядов и молитвословий; облаток, музыкальных оргaнов и употребления колокольчиков при литургии; удаление проповедальниц или амбон; замена боковых и главного продолговатых престолов одним главным престолом в алтаре по чину Православной Церкви; устроение иконостасов, которых не было в униатских церквах; поставление в церквах православных крестов и дарохранительниц, вместо латинских. Все эти мероприятия немедленно вводились в униатских церквах. Было большое сопротивление со стороны влиятельных униатских священников, но епископской властью их отстраняли от церковных должностей, запрещали в священнослужении, низводили на степень чтецов. Некоторые покорились распоряжениям епископа. Особенно большое сопротивление было при изъятии униатских служебников и замене их православными московского издания. Епископ Иосиф был непреклонен при проведении своих мероприятий и решительно запрещал священникам служить в латинских облачениях, требовал служения в православных ризах. Сопротивление этим мероприятиям постепенно уменьшилось, когда униатское духовенство убедилось, что нововведения не затрагивают католического униатского вероисповедания. При более упорном сопротивлении Иосифу приходилось обращаться за помощью к светским властям. Так, например, 16 сентября 1838 года в с. Церковно Дриссненского уезда (ныне – Витебская обл.) после торжественной обедни бывший асессор униатской Коллегии Иван Игнатович произнес речь на польском языке, в которой призвал крестьян держаться униатской веры. Помимо этого было проведено собрание, на котором участвовали 67 священников Белорусской униатской епархии. Собравшиеся приняли решение стоять за унию и искать помощи у царя. Всего под воззвание было поставлено 111 подписей. В результате обращений епископа Литовского Иосифа Семашко и епископа Полоцкого (православного) Смарагда было проведено следствие, по итогам которого Иван Игнатович и Томковид были высланы в Россию, еще 11 священников были лишены сана и переведены причетниками в Литовскую епархию. К счастью, подобные противники воссоединения были единичны. Но, к сожалению, большинство идейных противников воссоединения были из числа руководства Белорусской греко-католической духовной семинарии: ректор и ряд преподавателей[135].
Дальнейшая история воссоединения достаточно хорошо исследована и несколько выходит за рамки темы данной работы. Нас же будет интересовать, как воссоединение прошло на территории Витебской епархии. Выше я уже приводил не весьма оптимистическую статистику подписок по Полоцкой униатской епархии, и, лишь благодаря титаническим усилиям преосвященных Иосифа Семашки и Василия Лужинского, ситуацию удалось исправить в течение нескольких месяцев. Отдельного рассмотрения и анализа требует вопрос — почему сложилась такая диспропорция: в Литовской, более западной и потому более подпавшей под влияние униатства и католичества епархии, желающих воссоединиться с Православием униатских священников было больше, нежели в восточной и более близкой по духу к русскому народу Полоцкой епархии, тем более, в состав которой входили исконно русские земли (нынешняя территория Псковской и Смоленской областей).
Основные события февраля 1839 года по воссоединению униатов с Православием прошли в Полоцке и также хорошо описаны. Аналогичное по своему уровню и важности событие прошло и в городе Витебске. Возглавил торжества в Витебске митрополит Киевский Филарет. 14 мая 1839 года, в праздник Пресвятой Троицы, в Свято-Успенском кафедральном соборе им была совершена торжественная Божественная Литургия в сослужении епископов Полоцкого Исидора и Оршанского Василия и восьми священников при большом стечении народа. «Многочисленный народ, стекшийся на это духовное торжество, молился с усердием, и, когда, по окончании Литургии и по прочтении вечерних молитв Святому Духу, прочтен был указ Святейшего Синода о воссоединении, заключенный трогательными словами Монарха: «Благодарю Бога и принимаю», глаза предстоящих оросились слезами радости и умиления. В это время митрополит, стоя на амвоне среди архиереев обоих епархий, возгласил велегласно к Богу: «Слава Тебе, показавшему нам свет!» И под сводами храма раздалась хвалебная песнь: слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение»[136].